Такова жизнь? Жизнь такова
6 минут - 17.09.2015,
06:13
Как пережить смерть ребенка? Кто знает?
В этом августе меня колбасить начало еще до начала этого августа, еще в июле.
Я держала пост, держала, чтобы смириться с тем, что уже все, пять лет прошло, нужно отпустить. Ему тяжело, мне тяжело, мужу тяжело. Нужно идти вперед...
Каждую ночь этого июля я не могла уснуть, ходила по комнатам, проверяла детей и мужа... Панические атаки это называется? Зато легко ложилась спать днем, под детскую возню. Сплю и слышу их голоса - и легче.
Моему мальчику было бы пять лет в этом августе... Возможно, мы делали бы ему обрезание и готовились к нулевому классу уже... А возможно лежали бы в больницах... Не знаю...
И вот, август начался... Самое лучшее, что я могла придумать, чтобы не думать, чтобы не сходить с ума, это загрузить себя работой... Но август такой длинный месяц...
Есть неделя, его неделя, когда я не могу никуда выходить из дома... Только на могилки...
Раньше я ездила на кладбище, пыталась почувствовать своего мальчика там, но только плакала... В этом году я впервые прошла в глубь кладбища и была удивлена, была шокирована... Совсем недалеко от могилки моего сына находятся три детские могилки... В одном ряду... Из одной ли семьи они? Неизвестно, ведь у казахов младенцам умершим не ставят камень /по крайней мере в наших краях/... Скорее всего из одной семьи...
Я представила горе матери, почувствовала его всеми фибрами своей несчастной души...
Все говорят о смерти ребенка не своего, чужого: я бы это не пережил. А я представила эту мать, представила ее горе, ощутила его, но и почувствовала ее надежду... Хотя не знаю, рожала ли она после... Наверное, все-таки рожала... Если сама была жива...
Бабушка моего мужа похоронила несколько детей: у нас дома хранятся свидетельства рождения и свидетельства о смерти... Одну девочку звали Вера. Я даже знаю, почему она ее так назвала... Казашка - свою казашку-дочь в казахском ауле. Не потому что было модно, а потому что надежда была с нею и вера, что ее дети будут жить... У бабушки выжило семеро детей... А Вера умерла младенцем...
После кладбища я стала другой. Пришла мысль, что мне вот именно сейчас нужно все наладить. Потому что нужно. Для семьи, для будущего. И для прошлого.
Но если меня спросят, как пережить смерть ребенка, я не смогу ответить. Потому что я до сих пор все помню.
Помню, как молилась, спускаясь по лестнице в реанимацию. Помню каждую ступеньку, запах до сих пор чувствую. Помню, как все врачи плакали вместе с нами, но ничего не говорили. Помню, я спросила у зав реанимацией, что уже все, да... Она ответила, что надежда умирает последней, а сама прятала глаза заплаканные.
Помню, как дежурный реаниматолог пальцами своими пытался завести сердечко моего мальчика, и у него ничего не получалось...
Помню, как просила Аллаха спасти...
Я застыла в том, 2010-ом, году навсегда: запахи, щербинки на ступеньках, молитва: если ты считаешь, Аллах, то делай, как надо, я смирюсь...
Пять лет прошло, а я до сих пор все помню... Помню, что после возила подгузники в реанимацию и влажные салфетки... Кому? Зачем? Медсестры все принимали, хотя ни в чем не нуждалось отделение по их словам. Я бы и сейчас туда ходила, но стыдно. И неправильно. Я ведь своим видом всех их пугаю. И мешаю спасать.
Жаль, что нас не спасли. Как это ужасно, что не спасли моего ребенка. Как это ужасно - жить с осознанием того, что он никогда не вырастет, ты не испечешь ему торт в виде машины на пятилетие, не позовешь соседских ребятишек. Интересно, мы бы сделали ему обрезание? Или бы не стали, раз у него больное сердечко. Было.
Зачем я пишу? Не знаю. И не знаю, как пережить смерть ребенка.
Наверное, единственное, что спасет - это новый ребенок. Но он уже другой, он не замена. Это еще один ребенок. Все по-другому.
И ты уже другая...
В сентябре становится легче. Вот и в это году меня отпустило. Это жизнь. Всего лишь жизнь.
Я все так же просыпаюсь по ночам, смотрю на небо. Где-то там, далеко, моему мальчику не больно.
Не должны матери думать о том, как пережить смерть ребенка.
*Редакция не изменяет орфографию и стиль авторов.
