Салтанат Мурзалинова-Яковлева: чувство вины к разводу не приемлемо
19 минут - 27.08.2015,
09:04
Она не из тех, которых "трудно найти и легко потерять". Она и вправду - из тех женщин, кто не сосредоточена на себе.. Целый оркестр. И кино, и журналистика, и благотворительность, и реклама. Так или иначе - она реализовала себя везде. Заметная девушка, с чувством юмора", светлая и мягкая, как добрый ангел, но вместе с тем - очень уверенная, и с характером. Такой до личного знакомства, наблюдая за ней со стороны, увидела Салтанат я. К людям, которые занимаются благотворительностью у меня особый пиетет, и я боялась разочароваться в человеке из-за вот этого "облака", которое вокруг таких людей - "причиняющих добро".
Мы "обналичили" свою виртуальную дружбу, встретились во время обеда в демократичной столовке, и место очень подходило теме. Говорили об открытости, инерции в благотворительных делах, о воспитании детей, о культуре и культурном Министерстве РК. Как обычно, времени не хватило даже на малую часть интересующих нас обеих тем. Перенесли общение в ФБ. И я задала Салтанат несколько вопросов.
- Салтанат, меня часто распрашивают на счет двойной фамилии (в ФБ у меня своя фамилия через тире с фамилией от имени моего дедушки). Откуда твоя двойная фамилия?
- Моя фамилия мне досталась от брака.
- В своих интервью ты поясняла, какой может быть женщина в режиссуре. Не обязательно – Карабас Барабас. А такая разная, энергичная, сильная женщина как ты – как ей удается быть «шеей» для мужа «головы»? Быть второй скрипкой семейного оркестра?
- Вот не удалось).
- Я и не знала. Спасибо за откровенность.
- Все нормально. Папа никуда не делся. А с мужем развелись, но продолжаем нормально общаться. Мы в разводе, но остаемся родителями прекрасных детей, поддерживаем дружеские отношения. Кстати, про фамилию. За девять лет брака я уже сжилась с этой фамилией, она – часть меня. Поэтому даже если выйду замуж, скорее всего, оставлю ее.
- Почему не удалось сохранить семью?
- Я не думаю, что кто-то виноват в нашем разводе. Вообще чувство вины здесь неприемлемо. Мы просто стали слишком разными и пошли каждый своей дорогой. У наших детей есть и мама и папа, мы не ссоримся, не отбираем друг у друга детей, но как мужчина и женщина уже не можем существовать вместе. Я искренне желаю счастья Андрею. И он тоже желает счастья мне. Вопрос поведения женщины в семье для меня открыт: я не знаю, как надо и как не надо. И сейчас надеюсь, что человек, с которым мы построим семью в будущем, будет относиться к этим моим метаниям лояльно и вместе со мной пойдет в увлекательное путешествие по построению семьи. А семью я хочу: еще одного ребенка, дом, походы и путешествия, много чего интересного.
- Наверное, глупо тебя спрашивать о смелости. Откуда ты ее берешь? Ведь ты производишь впечатление такой озорной, храброй девчонки, несмотря на то, что тебе (уже :))!!!) 31 год (я прочла это в интервью Каравану).
- Я не знаю, смелая ли я. Вообще, стараюсь не давать никому никаких оценок: ни себе, ни другим. Потому что в этот момент жизни мы одни, в следующий – другие. Не так давно я была на фестивале, и ночью забрела в какие-то кусты, пока тропинку искала. Темно, а я всегда темноты боялась. И тут иду и понимаю: что-то не страшно. На переговоры перестала бояться ходить. Испытываю драйв. Но есть вещи, которые вызывают страх. Практически до физической боли боюсь конфликтов. Как только начинается что-то подобное – начинаю болеть. Мне кажется, это просто доверие к миру должно быть. Чтобы не бояться и все воспринимать как урок, тренинг, возможность прокачаться и стать круче.
- Кто тебя воспитывал – папа или мама? Из чего делают таких девчонок?
- Меня воспитывали и родители, и бабушка с дедушкой, и любимая тетя. Все, кто могли. Я старшая среди внуков по отцовской линии. Поэтому у меня в голове был бардак из отношений к миру. Я думаю, что только годам к тридцати я смогла более или менее навести в нем порядок, причем, довольно дорогой ценой. Сейчас, когда я воспитываю детей, я уже стараюсь не руководить ими, а делить с ними все, что у меня есть. И усталость, и радость, и страхи, и сомнения, и достижения. Конечно, они знают, что мама сильная, она умеет больше, она знает больше. Но тем не менее я с удовольствием у них многому учусь, вместе с ними проживаю определенные моменты в жизни. Это очень круто.
- Есть такой популярный американский фильм «Дивергент». Там суть в выборе человеком своего предназначения однажды в юности и навсегда. Есть касты-фракции: «Эрудиция», «Дружелюбие», «Искренность», «Отречение» и «Бесстрашие». Иногда мне кажется, что я четко вижу в своем окружении представителей этих фракций. К какой относишься ты?
- Я – дивергент. Жалко, «Инсургента» не посмотрела. По крайней мере, я стараюсь быть в себе совмещать различные качества. Фильм, кстати, мне очень понравился. Я ходила с другом, и он смеялся, что фильм для девочек романтичных. Так вот я такая девочка. И мне до сих пор важно видеть героев в мужчинах.
- Поговорим о кино. Ты довольна своими результатами? И есть ли вообще какой-то свой план – снять такое-то кино на такую-то сумму для такой-то аудитории?
- У каждого своя скорость трансформации. Я думаю, что можно было сделать и лучше, но в целом я довольна тем, каким оно получилось. Хорошая мелодрама, в которой много инсайтов. И я думаю, оставшись в Сети, она найдет еще не одного своего зрителя. Есть план – снять авторское кино. И сейчас мы работаем над этим. Очень хочется сделать проект, чтобы он на глубинном уровне поднимал вопросы и давал возможность зрителю для поиска ответов. Не просто спекулировал на чувствах, а именно из другого пласта какого-то все вынимал. Это сложная задача и хочется ее решить. Иногда мне кажется, что я уже стою у этой двери, открыв которую, открою свою новую Вселенную.
- Как ты думаешь – как можно убедить министерство культуры пересмотреть свои взгляды на казахстанское кино? Если бы у тебя была возможность поговорить с министром тет-а-тет и провести с ним полноценный день, чтобы встретились две культуры и два взгляда -«твоя» и «взгляд сверху», чтобы ты показала ему, как бы стала убеждать его в том, что казахское кино не то, что не позорит нас, а, наоборот….
- Я никого не стала бы ни в чем убеждать. Взрослого человека вообще можно только вынудить что-то сделать. Мы уже взрослые, мы уже делаем то, что делаем, на основании своего опыта, выводов, сделанных в течение жизни. И поэтому убеждение – это насилие. Все, что можно сделать – это в рабочем порядке запускать проекты. В конечном счете, все, что требуется от министра – давать деньги на госпроекты и не мешать независимым. Только и всего.
- Волонтерская работа. Здесь мы с тобой уже говорили о том, что многие проблемы семей с детьми инвалидами, к примеру, у нас умалчиваются. И вообще – обществу словно выгодно изолировать людей с ограниченными возможностями от обычного мира. Это так? Как ты думаешь?
- Я думаю, что единого ответа нет. Есть иждивенчество, это факт. Насчет того, что кому-то выгодно изолировать – не знаю, не думала об этом. Знаю, что есть люди, которые боятся даже думать о том, что есть такие дети, такие проблемы, словно боятся заразиться. Всем хочется жить в мире, где все отлично, и осуждать за это нельзя. Другое дело что у каждого есть выбор: волонтерить или нет, работать в некоммерческой организации или нет. Если выбрали не работать, но, столкнувшись, нельзя агрессировать, отказывать в помощи, если можешь помочь. Это такая тонкая грань. Откровенно не понимаю людей, которые, сами оказывая помощь, следят за тем, сколько помощи оказали другие. Хотя, возможно, их активная гражданская позиция однажды спасет мир. Опять же, возвращаясь к теме безоценочности: не буду давать оценок. Каждый живет как хочет и может.
- Недавно один общественный деятель подвергся критике за свои нелестные высказывания в адрес всего общества. Юрий Цай назвал наше общество бессердечным. Рассказывая, что многие случаи насилия против детей умалчиваются. Я вижу здесь много проблем. Как смотришь на ситуацию со статистикой преступлений против детей ты? Почему снова молчим?
- А фиг его знает, почему мы молчим. По каким-то вопросам молчим, по каким-то нет. Может, менталитет такой. Журналисты ведь часто освещают такие темы. Но другое дело, что поговорили и все, на этом закончили. Сил биться долго, упорно, несмотря на осуждение, которое рано или поздно настигает любого активиста, не у всех хватает. Нужно разработать программу, порядок действий, чтобы изменить ситуацию в целом. Спасать каждого ребенка – это хорошо и круто, для этого есть одни люди. Но есть еще другая категория, с системным мышлением, но почему-то им не до этого, может быть. Не знаю. Количество суицидов детских и юношеских, например, потрясает. Но ведь можно открыть какие-то горячие линии, а если они есть, то как-то их пропагандировать, чтобы группа риска о них знала.
- Видя много слез и много несчастных судеб, как можно оставаться молодой, здоровой и красивой? Такой я вижу тебя. Как? Ты не боишься несчастий вокруг? Как на счет того, чтобы 24 часа быть в позитиве – как хочется сейчас многим?
- У меня был период эмоционального выгорания. Это была депрессия, было очень плохо. Но психика человека имеет свойство удерживать только те состояния, которые ему нужны. Так есть люди-нытики, есть люди-бойцы, есть люди-агрессоры. Эмоция, которую они удерживают, помогает им выжить. Мне, видимо, помогает выжить только позитив. Я не могу долго страдать, плакать. Нахожу поводы снова хотеть жить, хотеть улыбаться. От того, что я буду страдать с каждым погибшим ребенком, ничего не изменится. От того, что я пойму на примере этого, как облегчить жизнь другому живому ребенку, изменится очень многое. Мне кажется, что в этой сфере важно сохранять баланс между искренними переживаниями, заинтересованностью в каждой судьбе и здравым смыслом. Причем, не обязательно каждый должен быть таким. Это мой личный выбор.
- Расскажи о воспитании своих детей.. Наверняка, они воспитываются свободными и творческими. Это так?
- Я делюсь со своими детьми всем, что у меня есть. Сегодня я познакомилась с интересными людьми – обязательно расскажу об этом детям. Выполнила сложное задание – поделюсь. Устала – пожалуюсь. Точно также ведут и они себя. Делятся, рассказывают. Кстати, может, поэтому они дают мне право на эмоции: если я ругаюсь, они не боятся, а пережидают, пока я успокоюсь. И потом мы разговариваем нормально. К их слезам и капризам я отношусь с уважением. Ежедневно мы говорим друг другу, что любим друг друга. Уважаем страхи и неудачи. Сын – мужчина, и поэтому я учу дочь уважать его решения, а его – заботиться о ней и обо мне. Сейчас я чувствую гармонию, которая есть в нашей семье. Мы можем подбирать на улице котят и щенков, внезапно сорваться в поход на ночевку, вместе принимаем решение, как отдохнуть. С первого класса они сами делают уроки, и из-за этого были непонимания с учителями: они возмущались, как можно позволить первоклашке быть самостоятельным. Но вот такое у меня отношение.
- Они у тебя метисы по рождению. Ты не боялась проблем с самоидентификацией у своих детей, когда выбрала их отцом человека другой национальности?
- Я – человек мира. И они – люди мира. Национальность – это то, с чем ты уже родился, это не твоя заслуга. Поэтому я считаю, что надо брать лучшее от всех национальностей, которые есть в тебе, и применять в жизни. Нет, не боялась. Я семнадцать лет, когда мы познакомились с Андреем, я вообще об этом не думала. Но мои дети берут лучшее что у них есть от казахов, русских, немцев, и я думаю, что от всех национальностей мира) Самоидентификация – это определение своего нутра, души, а не национальности.
- Ты патриот? В чем это выражается?
- Я не задавала себе этого вопроса. Мне нравится мой город. Мне хочется, чтобы люди во всем мире жили хорошо. Во всем мире. В этот период времени я живу в Казахстане. Я здесь родилась, опять же – это не моя заслуга, это судьба. Но я легко уеду, если будет потребность. Потому что в моем лексиконе нет слова «навсегда». Все меняется настолько быстро, что нельзя предсказать, что будет завтра. Завтра поменяются обстоятельства, и я вернусь.
- Если бы ты снимала фильм про самую лучшую казахскую семью, кто бы был героями этого кино?
- Я бы ее придумала...
