Хрю-хрю...
В свете последних событий вспомнилась мне одна история. Было Алие 13 лет и Алия лежала в больнице. В палате 4 человека - мальчики и девочки, все вместе. Я как обычно была полной, и на беду, на соседней койке лежал сын милиционера. Его папа приходил важно (большой, сильный, в погонах) приносил сыну тонны чипсов, сникерсов, кока-коллы и прочих вредных прекрасностей. Сын с утра до ночи жевал чипсы. А после того, как его папа однажды пришел, окинул нас, детишек, страшным взглядом и сказал грозным голосом – «Кто моего сыночка тронет, получит», малой вообще распоясался. Ментенок как обычно возненавидел слабого (меня тобишь). Обзывал жирной свиньей, собрал кентов по отделению, платил им чипсами за то, что бы помогали ему меня гнобить. Они ходили за мной толпой и хрюкали. Алия-свинья, хрю-хрю-хрю. Как только я входила в столовую раздавалось дружное хрюканье. Я не могла кушать, только плакала. В конце концов я вовсе перестала приходить в столовую и во время обеда пряталась с банкой и ложкой в палате и ела отвернувшись к стене. Но они меня находили и там. Открывали двери палаты и хрюкали просунув головы в щель.
В один прекрасный день ко мне перестали приходить родители и приносить еду. В столовую я не хожу, банка моя третий день пустует, мобильных телефонов тогда еще ни у кого не было. Я пошла в приемный покой, позвонила нашим соседям, попросила позвать к телефону маму. Мама подняла трубку и я спросила – С вами все хорошо? Почему вас нет третий день? Мама ответила, что ей нечего мне принести, а ехать ко мне с пустыми руками значит тратить деньги на автобус. Зачем лишние траты, когда самим кушать нечего?
Вторую неделю ментенок продолжал меня третировать и жрать чипсы (хотя, и он и его папашка сами были уже на второй стадии ожирения), а я продолжала смотреть в пустую банку и слушать хрюканья. В итоге я взяла его новую спортивку и пошла спускать в унитаз. Прибежали врачи и медсестры, стали вытаскивать меня из туалета. Я держала спортивку крепко, обмотала вокруг руки. Медсестры как в сказке схватились бабка за дедку, дедка за репку, тянули меня за спортивку, я упала, волочилась за спортивкой по больничному полу. Они пытались разжать мою руку пальцами, вытягивали вещь с такой силой, что у меня посинела рука и еще неделю были ссадины. Я не плакала. Просто сидела на холодном полу и сжимала в руке злополучную одежду. Спортивку они не забрали. Я выбросила ее в окно под дождь. Меня ненавидели всем отделением и выгнали из больницы за плохое поведение, предварительно обвинив в том, что я устроила потоп в палате (хотя на самом деле пищевые остатки и кожурки от бананов туда бросал ментенок). За мной приехала бабушка и мы уходили под дружные хрюканья и хруст чипсов.
И здесь у меня только один вопрос – Как можно судить человека не проходив неделю в его башмаках? По факту – да. Я выбросила спортивку в окно. Все увидели следствие. Но никто не разобрался в причинах. Потому что мой папа не был милиционером. Папы у меня вообще по определению не было. Зато у меня были мозги, принципы и пара лишних килограммов, которые до сих пор не дают покоя таким вот подросшим «ментятам», которые не перестают бросать свои хрюкающие комментарии в мой адрес как дерьмо на вентилятор. Знаете, если часто хрюкать, можно не заметить, как сам медленно превращаешься в большую свинью.
