Лети, птичка

1.

– Алматы – Тайланд? Но Вас не впустят, Вы разве не знали?

Рита уже знала. Утром, всего за восемь часов до вылета, ей позвонили из авиакомпании и сказали, что не смогут отправить ее во Вьетнам через Куала-Лумпур. Действие ее загранпаспорта заканчивалось через пять месяцев и 22 дня, а принимающая Малайзия, как и почти весь цивилизованный мир, требовала, чтобы документ был в силе минимум полгода. Рита, отдавая данные на свою первую дальнюю командировку, о «правиле шести месяцев» простодушно не знала. В авиакомпании «Сайран», которая организовывала поездку, тоже молчали. До сегодняшнего утра.

В редакцию, стесняясь напухших красной обидой глаз, она вошла, не снимая зеркальных велоочков. Стоит ли жалеть?

Пресс-тур, ценность которого измеряется сотней более-менее внимательных фотографий, пачкой визиток и презентаций. Журналисты в пресс-туре похожи на посетителей зоопарка. Они едут на объекты, отобранные не ими, видят людей, вырванных из своего дела, знакомятся с ними быстро и однобоко. Пенку снимают с реальности. Они не чувствуют тонкой диффузии жизни, в которую их привезли, не понимают или не успевают запомнить смысл телодвижений вокруг них. Они рассматривают пенку, пытаются выжать из нее каплю и по ней описать весь коктейль. Эту высушенную морщинистую пенку жуют читатели. Одни с презрением, другие с апломбом, редко – с любопытством. Все уверены, что пенка не передает вкуса коктейля, но крайне мало кто знает, насколько. Они тоже не пригубили стакана. А кто выпил его до дна, тот молчит, потому что переливать его в журналиста – дело долгих-долгих дней, большого терпения и доверия.

2.

– Привет, Сашок! Спасибо, как сам? Как Лида, как пацаны? Ну, молодцы. Я тебе звоню, чтобы познакомить с Данг Дхань Труком. Ага, по слогам: Данг Дхань Трук. Да, Данг – фамилия. Это мой приятель из Дананга, он тут открывает кафе, хотел с тобой переговорить о поставках. Я ему сказал, что у тебя найдется для него баранина и карпы. Да, они едят. А хоть бы и не ели, клиенты-то местные. А наши казахи бараниной хоть ласточкины гнезда фаршировать готовы, ты ж знаешь. Нет, давай завтра, сегодня я в аэропорту в ночь на дежурстве. Да как обычно, узбеков оформлять буду… Нет, не созванивался и не встречался. Да и зачем. Эхх, Сашок, четверть века прошла с тех пор, я себе душу зализал уже. КВС-то? Да, вполне здравствует, у него сейчас свой бизнес в Москве, автотехнику утилизирует. А я у себя скромный серый кардинал. Песок сыплется… поговори у меня еще, стервец! Я тебе щас напомню, кто у нас тут старший по званию. Давай, Шуряндий, не поминай былое, думай о будущем, не весь наш песок еще пересыпался.

3.

Вьетнам. Пусть даже проездом и вскользь – это настоящий океан. Огромный, тропический и мощный. Живой. Я первый раз в жизни, всю ее, прожив в центре Евразии, увижу прилив и отлив…

4.

На Камрани всегда было тепло, даже зимой. Пляж, океан – два живых цвета в окоеме. Но наши разведчики из 169 осап на пляж не ходили. Только новички. Потом надоедало, было лень, поднимались волны. А некоторые даже мерзли. Еще бы! Когда на воздухе под 50, 25-градусная вода кажется холодной. Хотя в сезон дождей, помню, бывало по-настоящему зябко и уныло. В такие дни огрызались и ждали писем.

5.

Аиша из «Сайрана» что-то говорила про Вьетнам через Таиланд… Что ж, журналист – разведчик. Надо отработать вероятности до конца. Гугл в помощь! 

Гугл помог. Россияне, в отличие от казахстанцев, могли въехать в Таиланд с паспортом, действующим менее полугода. Главное – выехать оттуда до окончания срока его действия. В «Сайране» так обрадовались подсказанной Ритой возможности, что не только забронировали билет, но и зарегистрировали ее на рейс.

Успех подействовал расслабляюще, и из офиса Рита выбралась всего за полтора часа до вылета. Вечерние пробки сулили кошки-мышки под колесами фортуны, но Рита выиграла: за 45 минут она вбежала в зал регистрации.

– Багаж есть? Ставьте, пожалуйста.

Подошел охранник.

4.

– Михалбрисыч, звонок: аэропорт заминировали.

– Ититьский колотец, опять кому-то поиграть захотелось! Выводи людей, всех выводи, только потихоньку, по громкой связи ничего не объявляй, народу мало, так справимся. По внутренней оповести обязательно, чтобы через 7 минут никого тут не дышало.

5.

- Пожалуйста, покиньте помещение, – вежливо попросил секьюрити.

Рита вышла. Выходить стали и остальные. Не только пассажиры, но и сотрудники. Происходящее все больше напоминало кино, и Рита, поддавшись вдохновению, стала подыгрывать. Подходила к людям в униформе, и с видом Даны Скалли показывала служебное удостоверение:

– Здравствуйте, меня зовут Маргарита Кальман, я корреспондент газеты «Зуммер». Скажите, пожалуйста, что здесь происходит? Почему всех вывели и когда запустят обратно?

Но новость не пробивалась. Полицейские заботливо подтолкнули ее к забору вокруг аэровокзала, стюардессы с вышколенной вежливостью отстрелили «no comments», таможенники отшучивались, оглаживая взглядами стюардесс.

Вложить пляшущий по нервам азарт было не во что. На задворках внимания кокетничая с таможенниками, Рита сканировала пространство в поисках информативных деталей. Мужики курят, тетки кофты достают из пакетов – вечереет. Дядька неторопливо проходит.

Как-то очень ровно он идет. Костюм хороший. Живот шуршит сполохами радиоголосов.

Высокий лысый чревовещатель цепко схватывал территорию аэровокзала на голубой радар радужек. Персону с таким взглядом выпускать нельзя.

– Здравствуйте, я Маргарита Кальман из «Зуммера»…

– Птичка, иди-ка ты на травку, не стой на дороге.

– Не могу, птичка щелкает жареные новости. Скажите, пожалуйста, что происходит?

Он остановился и зачерпнул троакаром взгляда в ее кареглазом любопытстве. Она прикинулась простодушным блюдцем и ждала продолжения.

Он тихо усмехнулся:

– А то ты сама не поняла. Мину ищем. Получили сообщение, проверяем.

– А как же самолеты?

– Перенаправили на запасные аэропорты

Тут он прицелился мобильником и аккуратно сфотографировал ее.

– Ого! А можно узнать, с кем я разговариваю?

– Нет, конечно. Так, иди за ограду, я занят.

Разговор был окончен, и Рита послушно ушла. Пора творить новостную реальность.

– Серега, ты еще в редакции? Дома? Аэропорт заминировали. Что значит, ставить новость некому – ты и ставь, мы первые будем. Так, чтобы завтра наизусть выучил свои логин-пароль! Ладно, подо мной зайдешь, я тебе сейчас вышлю свои. А пока слушай. Аэропорт заминировали, привезли собак, всех выгнали за территорию, и людей, и машины, прибывающие рейсы на запасные аэропорты отправили. О, менты про какой-то пакет говорят. А, вижу, возле будки стоит. Ух ты, переполошились! Щас попробую сфотать его. Эх, темно уже, камера, боюсь, не возьмет. Попробую поближе подойти. Да, буду осторожна, конечно. Кто-то наверху, похоже, очень не хочет, чтобы я улетела.

Ее резко толкнули в плечо, так что она чуть не упала. Рядом стоял увесистый, но очень опрятный дедок в жилетке и шляпе.

- Ты зачем это делаешь? Зачем панику наводишь?

– Я никого не пугаю, я правду говорю. То, что вижу я, то видите и Вы.

– Кому нужна твоя правда? Кому надо, те и так знают, а кому не надо, тем и спать спокойнее.

Который раз. Знакомо до шаблона. Можно было, не оглядываясь, определить возраст человека, культурный багаж и политические пристрастия. Интеллигент, режет правду-матку на ломти, не замечая, как жизнь равнодушно обтекает его, не касаясь сознания, как вода бараний жир. Что ж, это Казахстан, человек пожилой и респектабельный, придется включать дипломатию – специально для жилета – пикейного, совкового пошива.

– Это ложное спокойствие, ага. Если никто ничего не говорит, это не значит, что нигде ничего не происходит. Это лишь значит, что никто никому не поможет.

– Кому когда помогли журналисты? Только слухи разносить горазды, да подглядывать. Вчера Саакашвили с галстуком в эфир выпустили, сегодня принца Гарри голым сняли, а завтра что? Медведев полицейских козлами обзывать будет? Не разобравшись, клепаете дешевые сенсации.

– Ага, Вы про Кущевскую в России слышали? Если б журналисты не рассказали, о ней бы так никто и не узнал. Цапки бы девчонок насиловали, а на его мать рабы с Украины работали.

– Твои журналисты уехали, а людям там дальше жить. Ну, посадили Цапка, а остальные? Еще хуже после вас стало!

– Журналисты – не Господь Бог. Но прежде чем идти к Богу, человек идет в редакцию. Я желаю Вам наилучшего, ага, но если у Вашего сына силовик будет бизнес выкручивать, если у Вашей дочки профессора за допуск к экзамену взятки будут просить – приходите в редакцию, побеседуем. А сейчас простите, мне надо работу закончить.

Отвернулась, отошла, села на корточки на край клумбы с пышными, несмотря на осень, розами. Авось, не полезет в мокрую землю. Стоит, переваривает. Хахаха, журналист – источник справедливости в предпоследней инстанции. Четвертая власть. Если бы. И где? Пиар крепчал.

За работу. Рита заметила, что возле кирпичной коробки, рядом с которой стоял тревожный пакет, забор не примыкает к стене, и можно попробовать вернуться на территорию аэропорта, минуя полицейских, охраняющих все ворота.

Медленно-медленно, делая вид, что копается в телефоне, она стала продвигаться вдоль стенки.

- Птичка, я же тебе сказал, иди на травку, – высокий господин с рацией положил руку на забор в пяти сантиметрах от ее ключиц.

– Это моя работа.

- Сиди тихо, птичка, наработаешься еще. Незачем тебе возле взрывчатки прыгать. Оторвешь ножки, кто твоих птенцов кормить будет?

– А там действительно взрывчатка?

– Подожди, выясняем.

6.

Для нее эта кутерьма – как ребенку с горки покататься. Адреналин, игра, кино. Весело и страшно, а главное – безопасно. Она не знает.

Говорят, ему кричали тогда в Сайгоне: «Командир, подожди, подожди, надо разобраться». Пошел над Сайгоном не левым кругом, а правым, в ливень потерял визуальный контакт с полосой – «Игорь, Игорек, смотри, здесь она». А пока искал, перестал контролировать положение самолета по приборам. Промахнулся мимо полосы, и от удара потерял правую стойку шасси. Диспетчер орет: «Смотри, шасси!» Куда смотреть – чудом он увел свой Ан-12 на второй круг, еще не понимая, что из-за обрыва стойки на самолете отказали обе гидросистемы. Теперь экипаж не мог убрать ни закрылки, ни оставшиеся стойки. Четвертый двигатель зафлюгировался. Он решил идти на Камрань.

7.

Лезть или не лезть – вот в чем вопрос.

8.

Под потусторонне-синий проблеск мигалок приехали саперы и кинологи с собаками. Засуетились все, надо их встретить. Пора уже кончать.

Куда летит эта птичка?

9.

Стоит ли репортаж здоровья или жизни?

Глупость, любопытство, акробатика на канате жизни. Долг, жажда славы, пьянящий адреналин. Это от неопытности. Риск по штатному расписанию скучнее и точнее. Разница между экспрессивным детским рисунком и чертежом инженера.

9.

Ему предлагали сесть на пляж, но он отказался. Сказал, что в Афгане так уже садился. Кружился часа четыре, вырабатывал топливо. Ему предлагали сбросить груз – он отказался: груз был вьетнамский. Давали команду о посадке всех пассажиров позади груза. Но и она не была выполнена. Он перелетел «клавиши» на 700 метров. Руководитель полетов не выдержал, заорал: "Винты с упора, с упора винты!" Экипаж команду не выполнил. Самолет ушел влево с полосы, столкнулся левой стойкой с бетонным колодцем, наткнулся на бугорок и рухнул окончательно.

10.

К пакету подвели собаку, она стала обнюхивать его. Время заострилось.

Ой, неужели сенсация, и аэропорт взаправду заминировали? Неужели это произойдет сегодня – и именно со мной?

11.

Никто не предполагал, что можно в одном месте собрать столько пожарных. Тушили водой, без пены, надеясь хоть кого-то спасти. Первыми там оказались мужики из 3-ей эскадрильи, они пытались сбросить люки, но фюзеляж перекосило. Да, двоих… они сидели слева. Остальные задохнулись. Многие были без одежды, с травмами головы. Их грузом завалило.

КВС еще выжил.

12.

Собака отошла. Если бы в пакете действительно была взрывчатка, она села бы рядом, и не двигалась с места.

Отбой. Это поняли все – полиция, люди, сотрудники – вдруг вздохнули, зашевелились, над площадью поплыло марево голосов.

13.

На аэропорт надвинулись сумерки. Но даже в потемках Рита разглядела, что к воротам ограды подошел высокий господин с рацией.

Через два часа после начала тревоги зажегся свет на площади и в залах, людям разрешили вернуться в здание аэропорта. Она тихо подошла к своему новому знакомому.

– Все в порядке, не нашли бомбу?

– О, ты уже здесь, птичка. Какая ты быстрая.

– Вы еще быстрее. Вы свою работу уже сделали, а я свою еще нет. Так что случилось?

– Все нормально, птичка, не донимай меня. Не нашли ничего, ложная тревога. Куда летишь-то?

– Во Вьетнам.

– Вот как… Я служил во Вьетнаме, в морской авиации. Там … друзья мои остались. В один день семеро. И еще другие.

– Простите…

Он потрепал ее по плечу.

– Будешь в Камрани, положи цветочки к памятнику.

– Обязательно. Простите… Можно, я Вам подарочек привезу?

– Как хочешь, птичка.

– Но как я найду Вас? Как Вас зовут?

– Спроси ноль четвертого.

14.

На обратном пути Рита среди подарков родным и коллегам везла пакет для высокого господина –армейскую кепку из Ку Чи – партизанских подземелий возле Сайгона – и коробку сладостей. В Камрань она не попала – к туристическим достопримечательностям современного Вьетнама законсервированная советская база не относилась. Героизм маленького народа, победившего супердержаву, на Камрани, как в Ку Чи, не демонстрировался.

Выходя из зала для прилетов, она подошла к охраннику:

– Извините, пожалуйста, мне нужен ноль четвертый.

– Девушка, ноль четыре – это наша служба безопасности, Вам кого надо?

Ситуация становилась неловкой: девица везет подарок кому-то, известному только по приметам. Ее, как бильярдный шарик, отправляли то в один зал, то в другой. Везде охранники с бараньими глазами боялись начальников и ответственности за заморский груз. Но вежливая настойчивость сработала: для нее все же вызвали кого-то, кто отличался живым взглядом и связной речью. Повторив ему в седьмой раз приметы «ноль четвертого», она дождалась:

– Аа, это, видимо, Михалбрисыч. Бывший военный? Это наш начальник службы безопасности. Хорошо, оставьте, я ему передам, сегодня не его смена.

Через два дня он перезвонил ей, и у Риты появился новый ритуал. Перед вылетами она звонила Михаилу Борисовичу, и, если он был в аэропорту, то всегда провожал ее:

– Лети, птичка!

На конкурс «Пиши и путешествуй на Pandaland.kz».