Развод: кто в ответе за детей?
Мой папа ушел из семьи, когда я училась во втором классе. Восьмилетний ребенок мало, что мог запомнить в тот жаркий летний день, но некоторые фрагменты отпечатались в моей памяти настолько сильно, что останутся, пожалуй, со мной навсегда.
Тогда мы с мамой отдыхали на даче. За нами приехал папа. Обратную дорогу все молчали. Приехав к дому, мама вышла из машины, оставив нас для разговора. Примерная суть его была такова: «Я ухожу от мамы, но не от тебя. Мы будем видеться. Я куплю тебе видеомагнитофон (впоследствии его купила мама)», - и прочие утешающие слова.
Как же прекрасно быть ребенком и не осознавать трагедии, случившейся в семье! Выслушав слова папы, я задала всего лишь один вопрос: «Какового цвета у нее волосы?». Получив ответ, довольная побежала к маме, которая отчего-то стала кричать на папу, когда он заводил мотор тогда еще нашей «пятерочки», я пыталась его защищать (ведь меня обещали не бросать!!!). В результате, синие «Жигули» скрылись за домом, а во дворе остались стоять и плакать две маленькие брошенные женщины.
Быть может, в этой истории я упустила какие-то детали, не знаю. С мамой тот случай не обсуждался.
Обычно, рассказывая подобные истории, затрагивают финансовый вопрос. К счастью, нашей семьи он не коснулся. Мама работала, к тому же, помогали бабушка с дедушкой. Папа решил, что откроет счет, на который будут поступать средства и воспользоваться ими я смогу лишь в 18 лет. Мама поступила проще – подала в суд на алименты.
С днем рождения меня поздравлял папа своеобразным образом. Было это так. Утром звонили дедушка и бабушка с его стороны, желали хорошо учиться, слушаться и т.д., после чего спрашивали: «Поздравлял ли папа?». «Нет», - слышали они. Угадайте, от кого поступал звонок в течение часа? Правильно, папа спешно оправдывался завалом на работе.
Однажды на Новый год (первый Новый год, который мы встречали без него) папа подарил конфеты и подушку в форме черепахи. В этом году черепашке исполнится 19 лет. Сначала я с ней засыпала, а сейчас она лежит на заднем сиденье нашего автомобиля. Больше подарков не было, и поэтому она мне так дорога.
В моем классе лишь у десяти ребят (а нас было 30) были полноценные семьи. Та же история повторилась, когда я поступила в университет. Неужели развод - столь обыденное дело? И почему лишь у единиц получается сохранить свои отношения до старости? В чем же кроется этот секрет?
Хочу сказать большое спасибо моей мамочке, которая одна заменила мне двух родителей. И попросить прощения за то, что в тот ненастный день я защищала того, кто покидал нашу семью навсегда, уходя к молодому и новому.
«Сиротство»
Под гусеницы танков и на дзоты
Бросались наши славные отцы.
И появлялись сироты,
Сироты - девчонки и курносые мальцы.
В сиротстве повидали мы немало
Печали, слез и бед, в конце концов!
И за отцов в цехах трудились мамы,
Пахали, жали тоже за отцов.
Они, дрожа над нами,
Нас растили и провожали в школу - в первый класс.
Какие слезы видела Россия - вторая мать для каждого из нас!
Нам боль утрат, как никому, знакома,
И разошлась по всей земле молва,
Что не было в стране такого дома,
Где б не было сиротства и вдовства.
У сверстников моих печальна доля.
Лишь вспомню - и на сердце тяжело.
Ведь под Москвой, где я учился в школе,
Две трети школы без отцов росло.
Две трети школы об отцах мечтало,
Завидовало трети остальной.
Нам так отцовской ласки не хватало,
Такой забытой, но такой родной!
Нам не хватало запаха спецовки,
Что в памяти остался навсегда.
Нам не хватало строгости отцовской
В те горькие для матерей года.
Нас матери жалели и журили
За то, что мы учились кое-как,
За то, что - говорили им - курили,
Невесть где деньги брали на табак.
Задиристые, «трудные» ребята,
Шпанистые, но вовсе не шпана,
Мы не были, конечно, виноваты
В том, что отцов лишила нас Война.
Война, война!
С тех пор десятилетья без голода прошли и без войны.
Но многие сегодняшние дети отцовской лаской вновь обделены.
И как бы снова был я обездолен,
Пред фактом оказавшийся лицом,
Узнав о том, что в бывшей нашей школе
Почти две трети - дети без отцов.
Я выступал в той школе со стихами.
Я с болью видел, глядя в тихий зал,
Как ребятишки горестно вздыхали.
И друг от друга прятали глаза.
Я им читал о бесприютном детстве,
О том, чего лишила нас война,
О том, какою кровью нам в наследство
Была страна великая дана.
Читал о том, как ради нас
На дзоты бросались наши честные отцы,
О том, как трудно жили мы -
Сироты, девчонки и курносые мальцы.
Читал... А сердце кутали метели,
Сжимала боль покинутых юнцов.
Я сознавал, что предо мной сидели
Почти две трети - дети без отцов.
Их матери - соломенные вдовы,
С улыбкой пряча слезы от людей,
Наплакались по молодости вдоволь,
Дрожа за судьбы брошенных детей.
Пройдут года, как серый дождик,
Нудно, и всякому понятно,
Почему им с «трудными» ребятами
Так трудно - мужское слово не звучит в дому.
От них ушли отцы походкой ходкой,
Пропавшие без вести и вестей.
Ушли - кто к водке, ну а кто - к молодке,
С которой новых наживут детей.
Да как же так!
И как могло случиться?
Сегодня так ответ необходим.
Откуда безотцовщина плодится,
Ведь мы из года в год ее плодим.
У тех, кто за детей родных в ответе,
Моль равнодушья прижилась в сердцах...
И трудно жить на свете «трудным» детям,
Осиротевшим при живых отцах.
Владимир Фирсов
*Язык и стиль автора сохранены