Наверное, я сейчас посягну на самое святое - на маму. Однако стоит признаться, что моя история одна из тысяч, когда самые "любимые" матери в буквальном смысле губят всю жизнь родного ребенка. Сейчас мне 35 лет, я сама мама, жена. Для того, чтобы перебороть все свои психологические травмы из детства у меня ушло немало времени, сил и денег.
Моя мама была такой женщиной, которая одним своим присутствием заряжала воздух в комнате негативом. Один ее испепеляющий взгляд мог уничтожить любую надежду на что-то светлое и доброе. Бог смилостивился над детьми, которых ей не суждено было родить. Только я несла на себе крест "на что мне такое горе". И еще папа...
С самого рождения, по словам моей маменьки, я ее озадачила своей не очень то привлекательной внешностью. Она то привыкла видеть перед зеркалом утонченную женщину с вот этим вот взглядом, про который я вам говорила ранее. А родилась я, с лишним весом, который даже не ушел после подростковой встряски. Помню, как я стирая себе ноги, которые кровоточили от мозолей, стояла возле балетного станка, не дыша. А по лицу текли слезы. Сухонькая, похожая на мою мать, тренер Анна Ивановна и то смотрела на меня с такой жалостью. Не раз слышала, как она говорила моей маман: "Ну не балерина она, и никогда ей не станет. Отведи ее на какие-нибудь единоборства...". Мама цедила сквозь зубы: "Ничего, ничего, похудеет и будет плясать тут. Ты ее недооцениваешь". Анна Ивановна, как и все остальные понимала, что здравого смысла у моей мамы размером с мизинец. А вот тщеславия и маниакального стремления повелевать - дюжина.
Окружающие просто обходили ее, подруг у нее не было, отец жил с нами, потому что на зарплату художника прожить было нереально. Поэтому выбрал себе такую долю: живу с шизофрогенной женой, даю ей есть мой мозг большой ложкой, но зато в физическом плане он в безопасности, живет в большой светлой квартире без надобности "напрягаться". Ладно, папа то еще мог как-то отключить свой мозг и уйти в творчество, которое состояло из депрессивных картин. А мне приходилось с таким ментором жить и выдавать в глазах любовь и послушание.
Играть в послушную дочь у меня получалось отлично. Я и сама верила... Но вот любовь "выдавливать" из себя у меня получалось только с надрывом. Мама была словно энергетический вампир, который только брал и брал, но в ответ ее максимальная любовь проявлялась в сухом: "покушай, еда на столе". Она будто поклялась всю жизнь сидеть на любовной диете, где тактильные отношения с родным ребенком были сродни какому-то постыдному акту. Я не знаю, как она сделала с отцом ребенка, как вообще в этой стерильной во всех планах женщине зародилась жизнь.
Мамина кожа соприкасалась с моей только при хорошем ударе ее ладони. Она любила давать хорошие такие пощечины, чтобы отрезвляло и "возвращало к реальности", как она любила говорить. Однажды от одного удара я упала в обморок. Пришла в чувства на том же месте, где лежала. Моя обидчица в это время лежала в зале и умиротворенно читала русского классика, который писал про мир и любовь.
Сквозь слезы мне хотелось проорать в лицо этой женщине, которая только по документам была моей матерью: "Эта книга не для тебя, изверг!". Но во мне уже автоматически включалась послушная кукла, которая делала это, движимая инстинктом самосохранения. Отец в "наши разборки" не лез.
Единственным местом, где я находила покой и чувствовала себя безопасно, была школа. Учителя приписывали нашей семье приставку "неблагополучная". Хотя в материальном плане моя мать существовала очень благополучно. Единственной наследницей квартиры и счета в банке, оставшихся от ее отчима - была она. Все, что ей оставалось делать - паразитировать на чужих деньгах и разрушать жизни близких.
В итоге за 20 лет, проведенных вместе с ней - я выросла абсолютно несчастной, забитой, закомплексованной и грустной девушкой, у которой глаза на автомате смотрели в пол при каждом повышении голоса даже незнакомого человека. В 20 лет я ушла из дома. До сих пор благодарю за это свою однокурсницу, которая попросила меня подыскать кого-то для заселения в съемную однокомнатную квартиру к 5-м девчонкам. Это был единственный шанс уйти навсегда.
Меня даже не пугала неизвестность, безденежье и неоконченное высшее. Все "блага" маман буквально высосали из меня душевные силы. Мне было все равно куда бежать, лишь бы не видеть это лицо, которое вот-вот проорет до боли знакомые оскорбления. Лишний ребенок, лишний человек - это была я.
Когда я уходила с одним рюкзаком (чтобы не спалиться), она остановила меня у порога и спросила, куда я направляюсь. Опять глаза в пол, и вот я уже мямлю себе что-то под нос. Она говорит стеклянным голосом: "Не бубни. Громче!". Опять приказ, опять этот тон, ее руки уже потряхиваются с желанием меня ударить побольнее. Я бегу, бегу не останавливаясь, крепко схватив 500$ с ее ящичка. После побега она лишь раз пришла в университет. Спрашивала хожу ли я на занятия. Оплату внесла за все оставшиеся годы. Больше я о ней вообще не слышала, да и не очень то хотелось, если честно...
То ли Бог услышал мои молитвы, то ли черная полоса на самом деле сменяется белой, но я окончила вуз, устроилась на работу, прошла 30 сеансов у психолога, реализовалась в карьере, создала семью с любимым человеком, родила сына. Когда люди интересуются моей семьей и прошлым, то предпочитаю говорить, что я сирота. Так, я закрыла этот несчастный этап своей жизни. Лишь изредка мне снятся кошмары, когда я снова чувствую на своем лице удар холодной материнской руки.
И все продолжалось бы в моей жизни в нормальном человеческом русле, если бы не недавняя весть о том, что мама с папой погибли в автокатастрофе 5 лет назад, а органы ищут наследницу квартиры и необходимо провести все необходимые меры для передачи квартиры и чего-то там еще. Возможно, кто-то посчитает меня черствой сволочью, но ни одна слезинка не вышла из моих глаз. Ни сожаления, ни сострадания, ни желания узнать, где лежат тела моих родителей. Просто написала отказную... Иногда лучше не откапывать могилки из своей души, чтобы не делать себе снова больно. Лучше навсегда сказать прощай, покойся с миром!
