Если вы являетесь ярой поклонницей Майкла Джексона или предпочитаете прятать голову в песок, чтобы не замечать всего, что страшно и больно, или не любите рушить привычный ход вещей чьей-то неудобной правдой, никогда, слышите, никогда не смотрите фильм «Покидая Неверленд».
После его просмотра у вас не останется иллюзий из серии - «Майкл Джексон так любил детей и сам был как ребенок, поэтому приглашал их к себе и спал с ними в одной постели – абсолютно невинно», у вас спадут шоры относительно знаменитостей и их непогрешимости, вы не сможете им прощать того, чего не простили бы соседу, вы устыдитесь, что когда-то относились скептически к жертвам растления, удовлетворившись аргументом защиты: «Им просто нужны деньги», вы осознаете, что родительская самореализация через детей – вещь ужасная и разрушительная, вы поймете, что самую страшную правду лучше осмыслить и вытащить наружу, а не хоронить ее внутри, где она только растет как раковая опухоль, вы посмотрите на собственных детей с еще большей эмпатией и любовью, вы станете к ним внимательнее и, наконец, вы сотрете из плей-листа все песни самопровозглашенного короля поп-музыки, возможно, напоследок припомнив его «I’m bad,I’m bad», с вами произойдет еще много всего, как сейчас это происходит с нами.
Признаемся. Мы не хотели смотреть фильм, который в русскоязычной версии вышел еще в марте, но понимали: надо. Он напрямую связан с детьми и тем страшным, что может с ними случиться. Наше нежелание посмотреть правде в глаза было довольно длительным и все же – мы сделали это – высидели перед монитором четыре часа ада (которые по факту растянулись на все шесть – иногда надо ставить фильм на паузу – отдышаться, походить туда-сюда перед монитором, попить водички – передохнуть) и попрощались навсегда с кумиром детства.
Уже перед просмотром фильм вызывал у нас в голове множество вопросов, долетевших из общего-бессознательного интернет-пространства. После – осталась лишь парочка. Например, врет ли Маколей Калкин. Думаем, по просмотру вы, как и мы, будете склоняться к тому, что врет. Или другой момент: как можно было всему окружению певца, а особенно матерям детей, закрывать глаза на явные преступления и списывать их на звездные причуды. И наконец – главный вопрос, остающийся горьким послевкусием – как выстроить с детьми доверительные отношения, чтобы они шли к вам за помощью, а не винили себя в том, в чем совершенно не виноваты.
И все же в процессе просмотра вопросы возникают, чтобы спустя час-другой быть отвеченными – самими участниками Вейдом Робсоном и Джеймсом Сейфчаком, а еще их женами, матерями и другими родственниками.
Источник: hollywoodlifenews.com
Первый и главный вопрос – врут ли эти парни или говорят правду.
Сначала смотришь напряженно – пытаешься понять почему один практически безэмоционален, второй говорит более надрывно – не пытаются ли опорочить честь и достоинство Майкла в своих меркантильных целях - но потом замечаешь – тут дрожит голос, тут – стыдно так, что слова застряли в горле, тут руки не слушаются, тут взгляд застекленел и почти потух, тут детали – множество деталей, некоторые – очень схожи, но все же немного разные – у каждого своя история, и тебя прошибает – это все правда. Одному из них на момент дружбы с Майклом Джексоном было семь лет, второму – десять. И это – страшно.
Главный аргумент против них со стороны поклонников певца состоит в том, что и Вейд, и Джимми выступали в его защиту во время первого судебного разбирательства, а Вейн и повторно – в 2005 году. А сейчас, когда Майкл Джексон не может восстать из мертвых, чтобы себя защитить, они клевещут. Если смотреть фильм кусками или довольствоваться трейлером, это кажется не лишенным логики, но когда ты надолго погружаешься в воспоминания Вейна и Джимми, слышишь, как они до сих пор отзываются о Майкле – несмотря на все то, что он сделал – с любовью, когда осознаешь, что он настолько укоренил в их голове мысль, что рассказы об этом могут привести к его и их арестам, тогда ты понимаешь, что, во-первых, они его действительно любили, во-вторых, боялись – дело получило мировую огласку, это просто непосильно для мальчиков в столь юном возрасте выносить на суд то, что было между ними и их другом, а в-третьих, они стремились таким образом заслужить его расположение, все выстраивается в логичную цепочку. А если вспомнить как мало детей, в целом, сознается в подобном, даже когда насильник им крайне неприятен – из страха и стыда, то понимаешь: они иначе и не могли поступить.
Источник: kp.ru
Потом неминуемо встает второй вопрос: куда смотрели матери?
Матери смотрели по сторонам: тут роскошная вилла, тут Неверленд с зоопарком, прудами и парком развлечений, тут турне с перелетами первым классом, тут совсем иная жизнь, которая кружит голову.
К тому же Майкл с каждой из матерей простроил личные, доверительные отношения. Он стал для них родным, одной – как сын, другой – братом. Он звонил, разговаривал с ними лично, приезжал в гости – всячески втирался в доверие всей семьи. И внушал одну единственную мысль – он хочет помочь их ребенку, он все берет на себя, больше не о чем волноваться – с ними влиятельный, богатый, знаменитый Майкл, которому в ответ то и нужна самая малость, чтобы его любили, ведь он так одинок!
К тому же, дети попадали в «Неверленд» неслучайно, их матери уже отдали их в мир шоу-бизнеса, одного – танцевать, другого – в рекламу, они уже стремились к детскому успеху через публичность. Они обе признавались, что гордились детьми, когда те выступали на сцене с Майклом. Тщеславие – сильнейший яд, противиться которому, когда почва сама по себе благоприятна, очень трудно.
И тем не менее, надо отдать им должное, они не сразу отдавали детей в руки Майкла Джексона, кое-что шло через их материнское сопротивление. Они обе сначала не пускали их к нему на ночевку. Но вода камень точит: Майкл звонил, Майкл слал факсы, Майкл незримой рукой их опекал и сулил золотые горы. Плюс, не стоит недооценивать психологический контакт с матерями. Мама Джимми призналась: «Когда я раздумывала отдать Джимми в рекламу, я молила Господа: «Если так лучше для Джимми, открой ему двери. А если нет – не надо». А Майкл сказал мне однажды: «Я тоже молился, чтобы Господь послал мне друга, и встретил Джимми». Мне казалось, что эти две молитвы соединились». Конечно, какое сопротивление, когда это чуть ли ни Богом ниспосланные отношения?!
С самими детьми Майкл Джексон действовал иначе, он всячески дистанцинировал их ото всех – в том числе от семьи, внушая мысль, что женщины коварны, семья будет против их дружбы, вокруг – враги. Он даже вместе с Джимми подслушивал, как его родители ругаются, чтобы продемонстрировать – и кого ты хочешь слушаться – кричащую мать или его, друга, любимого и любящего человека. Он вел себя как стопроцентный абьюзер – с той разницей, что воздействовал не на взрослого партнера (которому также непросто трезво смотреть на ситуацию, когда у вас отношения), а ребенка.
Вопрос номер три – неужели матери действительно не догадывались?
Он остался для нас открытым. Семьи потихоньку оттеснялись от сыновей, даже физически – отселялись в гостиницах все дальше и дальше от люкса звезды, а в «Неверленде» их размещали в гостевом доме, который стоит поодаль от главного дома Майкла. Когда возник первый иск, матери, конечно, спросили своих сыновей – делал ли Майкл Джексон что-либо подобное с ними, но получив в ответ «нет», не стали докапываться до истины, узнать которую было бы слишком сложно. Мать Вейна до сих пор не обсуждала ситуацию с сыном детально – она не может этого сделать, ей тяжело, учитывая еще тот факт, что, когда Вейд открылся, от нее в семье отвернулись почти все – и старший сын, и невестка (она полгода не впускала свекровь в дом), и даже дочь, которая сначала сильно испугалась за маму – как она это переживет – сейчас пребывает в недоумении – как можно было отпустить семилетнего ребенка спать в одну постель с тридцатилетним мужчиной. Старший сын открыто обвиняет мать в развале семьи. Она когда-то оставила его и своего мужа в Австралии (муж в дальнейшем повесился), взяла с собой Вейда и дочь и отправилась к Майклу Джексону, который их уже не сильно то и ждал – у него появился новый друг – Маколей Калкин. Если быть до конца честными, мать Вейда действовала, как одержимая. Певец познакомился с ее сыном, во время концертов в Австралии, когда мальчику было пять лет – Вейн выиграл танцевальный конкурс, приз в котором – знакомство со звездой. Познакомились, Вейда пригласили назавтра танцевать с Майклом на сцене, семью – в гримерную, между делом Майкл Джексон сказал: «Если приедете в Америку, свяжитесь со мной». Через два года семья собралась в Америку, и мать Вейда обзвонила все программы, где снимался Майкл Джексон в поисках его контактов. Она сделала это сама.
Источник фото: nash-nyc.com
С Джеймсом была другая история – мать отвела его в рекламное агентство на кастинг, и он стал моделью. И вот однажды он снялся в рекламе «Пепси» и не с кем-нибудь, а с самим Майклом Джексоном! И Майкл Джексон присылал к ним в дом свою кинокоманду – снять Джимми, приглашал то в гости, то в турне, сам ни раз наведывался погостить – как тут устоять!
О том, что произошло с ее ребенком, она узнала еще в 2005 году, когда был подан второй иск. Она спросила сына, пойдет дли тот свидетельствовать в пользу Майкла Джексона, но тот ответил, что нет и впервые открылся, сказав лишь: «Майкл Джексон очень плохой человек». Добавлять было ничего не надо, она спросила, хочет ли Джимми пойти к психологу или рассказать об этом кому-либо еще, но нет, он не хотел, он прибывал в тяжелейшей депрессии и просто отказался принимать в этом деле какое-либо участие. Они просто сидели и плакали. А когда умер Майкл Джексон, она танцевала – от счастья. Говорит – радовалась, что он больше никому не принесет зла.
Мать Вейда не знала долго – после похорон певца, она десять дней спала с его курткой, в ее сознании он был другом, почти что членом семьи, потеря которого переживалась ею очень тяжело.
Четвертое, что нам стало интересно: знал ли кто-нибудь вокруг о поведении звезды, ведь он был окружен прислугой, водителями, телохранителями?
Да, в 2005 году против Майкла Джексона свидетельствовала его домработница, интервью с которой мы посмотрели после. Она дала его сейчас, когда по миру прокатился фильм «Покидая Неверленд». Все работники Майкла Джексона подписывали строгий договор о неразглашении. Как только она начала догадываться о происходящем, говорила Майклу, что, похоже, эта работа не для нее, что она ошиблась, придя сюда. Но он ее удерживал. В 1993 году, позвонил ей, и повторял лишь одну фразу: «Что ты знаешь?» несколько раз. Это было страшно – сознается она. После дал ей триста долларов – за молчание. Продержалась она после суда недолго – еще один год. Что же знала домработница? Много и мало – она находила детские трусы в спальне поп-звезды и в его постели, там же - и его нижнее белье. Иногда - в желтых пятнах. Она видела, как он целовался с мальчиками. Она знала, что он принимает с ними ванну и душ. Она многое, что видела, но боялась говорить. Во время интервью, они подъехали к ранчо, но женщина не нашла в себе сил даже подойти к воротам. «Ужасную ошибку, я совершила однажды, придя сюда работать, - говорит она, - с этим очень тяжело жить».
А что остальные? Есть еще водитель, свидетельствовавший против Майкла Джексона - также обвиненный в алчности и, пожалуй, все. Остальные молчат по сей день.
Пятый вопрос – при каких обстоятельствах Вейд и Джимми решили признаться во всем и почему?
Удивительно, оба они сильно грустили после смерти Майкла Джексона. Оба продолжали считать его своим другом, оба поддались на убеждение, что секс (чаще всего оральный) – это всего лишь проявление любви, не больше. Осознание происходило постепенно, когда они сами стали отцами, когда их сыновья начали подрастать, когда успешный трудоголик Вейд отказался от работы и замкнулся на себе и семье, когда Джеймс не вылезал из депрессивного состояния годами, когда Вейд после долгого вранья у психотерапевта, однажды все это озвучил, когда внутренние тайны стали настолько тяжелы, что исподволь разрушали их жизнь. Когда после психотерапевта Вейд в тот же день рассказал – волей случая – об этом своему брату и жене. Когда Джеймс увидел Вейна по телевизору и понял, что тоже не может молчать.
Можно решить - они хотят денег. Если так, то почему они не продали все, что осталось у них от Майкла Джексона, а это немало: культовые куртки, шляпы, перчатки, даже кольца с бриллиантами. Они все это сохранили, чтобы или спрятать подальше, как Джимми, или сжечь под титры фильма, как это сделал Вейд. Да, иски были, но их отклонили потому что семья Майкла Джексона, которая унаследовала все права, не отвечает за поступки самого артиста – такая вот техническая деталь. За участие в фильме они тоже не получили ни копейки – это было проверено многими инстанциями. Они просто – через боль, слезы и стыд – рассказали миру о том, что разрушало их изнутри, и повергли себя жесткой критике – со стороны поклонников, потому что их правда разрушила огромный миф о Майкле Джексоне, как о современном Питере Пене, как о бескорыстном и любящем детей человеке. Они подставили под удар многое: будущую карьеру, спокойствие и даже безопасность собственных семей, только по одной причине: так жить дальше было невозможно.
Источник: vokrug.tv
Шестой вопрос: а что дальше?
А дальше жить с полузакрытыми глазами не представляется возможным и нам всем. Пришло осознание – Майкл Джексон виновен в страшном – педофилии, при том, случаи неединичны. Сколько мальчиков пострадало от его «дружбы» - трудно себе представить – мы знаем немногих, но и этого достаточно! По всему миру закрываются музеи с экспозициями о Майкле Джексоне, убираются его памятники, стираются с носителей мультфильмы с его упоминанием, его песни исключают из эфиров, коллекции, посвященные его наследию, изымаются из продажи, он растворяется в памяти, но оставляет после себя страшное, что невозможно вычеркнуть: разрушенные семьи, изломанные судьбы, разбитые иллюзии, суды семьей Джексонов портив HBO. Его наследие так же велико, как и зло, которое он совершал. Его вещи горят в костре, разведенном Вейдом, обращаясь в прах. И хочется надеяться – пока вершится наш с вами земной суд, он предстанет перед судом, куда как более строгим, где ничто не останется без внимания, не помогут ни потайные комнаты, ни сигнализация в коридорах, ни подкупы и шантаж, ни мифотворчество. Где в свое оправдание может звучать лишь : «I’m bad, I’m bad».
Источники фотографии на главной: michaeljackson.ru
