Каким он был? Мне всегда казалось, что я знаю своего сына, знаю всё, чем он живет и о чем думает. Но, как оказалось впоследствии, это было иллюзией. Сын был очень красив внешне, но его внутреннюю красоту я увидела во время его войны с лейкозом. Этот взгляд больших глаз проникал в самые глубинные и потаенные места твоей души, и невозможно было оторваться от них. Такой взгляд бывает у людей, которые познали смысл жизни, и у которых совершенно отсутствует страх. Думаю, история, которую я не устаю рассказывать, как нельзя лучше показывает, каким он был и какой он есть в моих глазах и в глазах тех, кто сейчас ведет свою войну.
«Было это в марте 2013 года. Прошел курс FLAG, который не принес желаемых результатов. Перед этим был разговор, нелегкий для меня и сына, в кабинете Вадима Матвеевича. Все предыдущие курсы не дали того, что мы ожидали. Не было ответа организма на проводимое лечение. И вот - FLAG. Мы понимали, что на тот момент это последнее, что мы могли предпринять. И были готовы к тому, что он может не помочь. Но все-таки решились. Решились, чтобы использовать все возможные способы лечения. Прошел этот курс, и... бласты не исчезли. О гаплоидентичной трансплантации (то есть, донор я) разговор не шел.
Возможность уехать лечиться в Германию отпадала по многим не зависящим ни от кого причинам. На тот момент мы смогли собрать около 40 или 50 тысяч долларов. При том, что требовалось более 250 тысяч евро, эта сумма была мизерной. И думать о том, что можно ею обойтись, не приходилось. Была возможность сделать отчаянный шаг. То есть поехать в Германию с тем, что имели. Моя ближайшая подруга Маргарита делала все для осуществления этого. Что делать? Принять все, как есть, или рискнуть? Я видела, что состояние сына ухудшается с каждым днем. Ему становилось все трудней говорить, боль причиняла беспокойства.
Каждую ночь я ложилась в страхе, что утром сын не проснется. И каждое утро я просыпалась со страхом, что этот день последний в его жизни. Бессилие от сознания того, что ничего не могу сделать, доводило до отчаяния.
В это время мы постоянно разговаривали с Маргаритой и пытались что-либо предпринять. Сын не соглашался на авантюру с поездкой в Германию. Я понимала, что не смогу его заставить поехать. Не смогу это сделать, потому что он взрослый и вправе принимать решения сам. Пыталась его уговорить решиться на отчаянный шаг. Но он не соглашался. Говорил: "Я не поеду. У нас не хватит денег. Где мы их возьмем? Кто их будет собирать? Нам нечего продать. И я не хочу, что бы из-за меня страдали другие". В один из дней Маргарита позвонила, мы с ней говорили о том, как можно его уговорить. Она попросила передать трубку сыну. Они начали разговор. Я слышала только то, что говорил сын. А он говорил: "Тетя Рита, я не поеду. У мамы нет возможности собрать такую огромную сумму. Чем мы будем рассчитываться?" Что-то еще говорил, я не очень хорошо помню. Помню только его раздражение и злость от того, что его заставляют делать то, чего он не хочет. В гневе он бросил трубку и, хлопнув дверью, вышел из дома.
Мы еще долго говорили с Ритой. Но я понимала, что сына не уговорить. Потом он вернулся, сел на кровать.
И я, глядя ему в глаза, начала разговор:
- Сынок, пожалуйста, давай рискнем. Давай поедем. Я очень тебя прошу. Твое состояние с каждым днем становится все хуже, и мне страшно. Мне страшно потерять тебя. Ну, пожалуйста!
- Ма, я не поеду. Я не могу так поступить. Как мы будем собирать деньги?
- Мы приедем, начнем лечение. Я буду просить у людей. Мы соберем их.
- Где Вы их соберете? И если не соберете, что делать потом?
- А что нам делать? Квота не одобрена. Мне страшно. Поехали, пожалуйста. Времени нет совсем.
- Я не поеду. Я буду ждать квоту.
- Но ты понимаешь, что можешь ее не дождаться?
- Понимаю.
- Ты понимаешь, что можешь умереть, так и не дождавшись?
- Понимаю.
- Тебе не страшно?
- Нет. Если мне суждено уйти, значит, я уйду.
- Ты совсем не боишься?
- Нет.
Он смотрел прямо мне в глаза, и в них не было страха. В этот момент я увидела и почувствовала всю силу духа своего сына. Передо мной был воин, который готов к битве. И готов к любому исходу этой битвы. Я смотрела ему в глаза, в уме промелькнуло: "Идущие на смерть приветствуют тебя". В его глазах было решение. Решение, которое может быть, далось ему нелегко. Но он не подавал виду. И своим спокойствием он передал мне свою силу и решимость. Решимость принять то, что предначертано. Под его взглядом я почувствовала себя маленькой и слабой. И было ощущение, что не я его родитель. Поняв, что решение сына непоколебимо, я продолжила дальше:
- Сынок, давай я попрошу бабушку, папу и детей приехать.
- Нет. Я хочу сам поехать, своими ногами зайти в дом. Я не хочу, чтобы меня видели лежащим, беспомощным. Не хочу, чтобы видели мою слабость.
На следующий день мы пришли в клинику на осмотр. Все было плохо. И мы попросились на три дня домой, попрощаться со всеми. Мы понимали, на что идем. И нам позволили съездить. У нас был выбор. Могли вернуться, а могли и остаться там, чтобы уйти. И мы поехали...
Случилось чудо. За все три дня, что мы были в Алматы, у сына ни разу не поднялась температура. Не было болей. Прошла слабость. Он весь день гарцевал по поселку. Смеялся, шутил, общался с друзьями. И мало кто знал об истинной причине нашего приезда. Нас все поздравляли с тем, что мы вылечились. Радовались за нас. А у меня на душе... на душе было то, что словами описать невозможно. И я, и сын, мы понимали, зачем приехали.
Спустя несколько месяцев, когда уже прошла трансплантация, мы вернулись с ним к тому разговору в марте. Сын сказал:
- Я прекрасно понимал, что еду прощаться. И, может быть, уже никогда никого не увижу. Но мне не было страшно. И я не жалею о том, что поехал сам.
Вот, примерно так. Конечно, если бы я рассказала об этом тогда, было бы больше эмоций и каких-то моментов. Но время прошло, что-то забылось. Но не забыла его взгляд и ощущение его силы. Когда я на него смотрела, по моему телу пробегала дрожь. Восхищение, уважение, трепет и, конечно, боль. На этих фотографиях даже не видно, что сын болен. И, что может быть, его дни сочтены. Только шарфик на шее прикрывал опухоль, которая и причиняла ему нестерпимую боль. Он его надевал, чтобы ее не было видно».
А вот так о нем писал его одноклассник:
«Жил один человек, он и сейчас живет, но только остался жить в наших сердцах... Это тот единственный человек, который изменил не только меня, но и всех нас! Он разбудил во мне стремление, показал мне, каким действительно должен быть мужчина! Его слова: "Сделай все ради своей мечты" рождает чувство воли НИКОГДА НЕ СДАВАТЬСЯ! У него стоит учиться и на него стоит равняться! За все время болезни он ни разу не пожаловался! На его лице всегда была улыбка, при таком диагнозе его в первую очередь беспокоили его друзья и родные близкие. Как сказала его мама Марина: "Путь Воина домой! В этой смертельной схватке враг поразил только тело. Но дух Воина не был сломлен. Он возвращается домой Победителем. До последнего вздоха из его уст не было произнесено ни слова жалобы, обиды, боли. На его лице не было и нет отражения страданий, через которые он прошел. Прошел, по милости Бога, достойно. Не нужно слез и скорби. Светлая Память Герою!" Он должен быть примером для нас всех, мы должны учиться у него. Одним небольшим рассказом не изложить все, что он пережил и все свои чувства... О нем нужно писать книги! Его имя должны знать все!
Амирам - человек, который изменил весь МИР».
И это правда. Не двумя, не тремя и даже маленьким рассказом невозможно рассказать, каким он был.
