Я долго думала о том, стоит ли мне писать «продолжение» своей истории, но потом поняла, что хочу поделиться... Тем самым, отблагодарив девушек, которые давали мне советы. Возможно, именно благодаря своему первому посту, а точнее, благодаря отрезвляющим комментариям, я сделала шаг вперед и решилась на самый сложный разговор в своей жизни. Но давайте обо всем по порядку…
Два дня после моего откровения я была как на иголках. Перечитывала комментарии, решалась рассказать мужу о том, что знаю об измене, думала, что скажу, репетировала разные вступления, потом передумывала, и так по кругу… Конечно, больше всего меня задел комментарий о том, почему я не могу смириться со всем этим, мол, он же выбрал тебя… Вроде бы я была согласна, но понимала, что в душе я категорически против такого смирения, потому что я хочу услышать его объяснения, его слова прощения, увидеть, что он раскаивается. Прочтя все комментарии, я смогла признаться самой себе, что всю жизнь не смогу держать эту тайну в себе. В общем, я решилась, что лучше нам быть честными друг с другом и следующим вечером, после того, как уснули дети, я сказала мужу фразу, которой, наверное, боятся все женатые мужчины: «Нам надо поговорить»…
Он был на кухне, сидел «в сотке», пил свой любимый вишневый сок, и с удивлением поднял на меня глаза. Я молчала, смотрела на него и думала, не совершаю ли я ошибку? Но все-таки начала. Я сказала, что знаю про нее. Про их совместное прошлое, про переписку, про долгую связь. Я плакала и говорила, говорила, говорила... Я намеренно пропустила момент о ее задержке и о том, что после этого он решил остаться с семьей. Больше всего я хотела услышать, почему это все-таки случилось. Он не перебивал меня, я лишь видела, что рука с бокалом сока немного трясется, хоть он и опирался о столешницу...
Я хотела, чтобы он меня перебил, бросился на колени, умолял о прощении, говорил, что я самая лучшая. Но он все молчал, видимо посчитал, что мне важнее выговориться. Все это время он просто молчал и смотрел на свои руки. Хорошо, что не смотрит в глаза, подумала я тогда, иначе я бы не сказала обо всем, на что решилась. Зачем-то я начала вспоминать, как была беременна, и как он ухаживал за мной, как он плакал после родов наших дочек, как целовал их маленькие ножки. Как ему не стыдно было приходить после нее, и ложиться со мной, обнимать наших малышек перед сном?!!! Почему он решился на все это? Я говорила почти 20 минут, он встал, сел рядом со мной на софу, молча обнял меня. Я плакала, я хотела поддержки, и меня так злило, что он молчит. Я не выдержала и спросила: «Почему ты молчишь?!». «Я не знаю, что сказать…», - ответил он.
Боже, от этой банальности меня бросило в дрожь, я сдернула его руки со своих плеч, встала у окна. Я сказала, что хочу объяснений, что мне нужно, чтобы он все сам рассказал, как это было для него, почему он захотел изменить, думал ли он к ней уйти, сомневался ли он??? Он снова повторил, что не знает, что сказать, по крайней мере, сейчас. Встал, достал открытую бутылку виски с моего дня рождения, налил в тот же стакан из под вишневого сока… Мне было так противно на все это смотреть. Он выпил залпом, и налил еще. Я чувствовала, что ему плохо, но меня злило, что для него так важно сохранить видимость спокойствия, что он просто сидит и пьет свой виски, как будто прошел обычный «сложный» рабочий день, и все как всегда…
Я стояла и плакала, жалела обо всем, о том, что сказала, что посмотрела ту гребаную почту, что девочки уснули так рано и не дали мне еще раз все обдумать. Я ненавидела его, но еще больше ненавидела себя, что не могу добиться от него нормальных объяснений. Болела голова, я уже хотела пойти заглянуть в ящик за обезболивающим, как краем глаза увидела, что он встал, и пошел в сторону двери. Ничего не сказав, не обернувшись, не попросив прощения – он ушел.
Его не было 3 дня. Первый день я ждала его, каждую минуту, делая повседневные дела, прислушивалась к звукам у входной двери, чтобы не пропустить его прихода. Он выключил телефон, а позвонить на работу я не решалась. Хотела позвонить его другу, но побоялась все испортить…
На второй день я звонила и звонила на выключенный телефон, в надежде, что он его включит, что сам позвонит, что что-нибудь прояснится. Девчонок отвезла к маме, хорошо, уже каникулы начались, и мы итак планировали эту поездку. К вечеру я чувствовала себя сумасшедшей. Вторую ночь я не спала вообще, тоже пила, думала о том, что он больше никогда не придет, или придет и скажет о разводе. Или напишет письмо, как написал бы ей…
На третий день я не могла ни плакать, ни есть. Телефон лежал в спальне, и я уже не надеялась, что он позвонит. Он пришел в обед, открыл дверь своим ключом, сразу направился в зал – видимо, услышал звук телевизора. Он был в несвежем, потрепанном костюме, смотрел на меня так серьезно… Почему-то я мысленно подготовилась к тому, что он меня бросает – ведь его не было 3 дня, он ничего не объяснил, он меня не любит – думала я.
Он сел на колени, взял меня за руки и начал плакать… Просить прощения, умолять о том, чтобы я сохранила семью, не бросала его и не забирала дочек. Он сказал, что молчал, потому что боялся все испортить, что он безумно испугался за нашу семью. Сказал, что ненавидит себя за то, что было, что он знает, что сделал ошибку. Признался, что влюбился. Метался между нами, и дома вроде все хорошо. И когда со мной, то и к ней не хотелось. А когда видел ее, то вел себя, как влюбленный подросток, и сделал столько глупостей…
Мне было очень больно все это слышать, но я хотела знать, как все было, я, как мазохистка, жадно слушала его признания. Когда он дошел до ее задержки, я перестала дышать…
«Тогда я подумал, что если нас с ней будет связывать общий ребенок, то ты этого не сможешь простить. И я испугался. Я понял, что не хочу тебя потерять, потерять девочек. Я был рад, да я был рад, что она не беременна, и хотя я понимал, что это жестоко – расставаться почти сразу после такого, я больше не мог врать…». Примерно так он закончил свой рассказ, а в конце спросил: «Ты попытаешься простить меня?». Я молча кивнула, прижалась к нему, и так мы сидели очень и очень долго.
Я поверила в его раскаяние, и может быть, когда-нибудь я пойму, что была глупа, но сейчас я практически успокоилась… В первые за последнее время я ложусь в нашу общую постель без сомнений, и верю в наше счастливое будущее. И ей тоже желаю счастья. Но отдельно от нас.
