Сложно чувствовать себя неудачницей в 26 лет. По-моему мнению, это тот возраст, когда половина жизни уже должна сложиться. Это, конечно, стереотипное мнение. Но, тем не менее, рассуждая по старинке, так думают больше половины 26-летних девушек. Обычное представление девушек в этом возрасте можно уложить в три слова: образована, замужем, родила и карьера, если есть. А у меня в 26 лет случился развод. И не туда и не сюда. Это страшное слово прозвучало в моей жизни и в моих мыслях. Словно судья, стукнув своим молотком, так и сказал развод.
Сложно придать подлинность фальшивым чувствам. Я видела себя в свободе. Свобода в свою очередь владела мной. То непередаваемое чувство, когда два человека испытывают взаимную безумную любовь. Так я любила свободу. Словно в танце кружа, уносила она далеко меня за семь облаков.
Свобода была моим напарником, моим союзником, которому не приходилось врать и даже что-то говорить. Действия были ни к чему, а слова бессмысленны. Тот редкий случай, когда любишь просто за то, что любишь, а не за то, что есть за что любить. Я вот так любила. Но не человека, а то чувство, которое внутри меня. Чувство, которое как маленькая девочка, гонявшаяся по пустому полю на велосипеде натыкается на кучу сена и смеется. Смеется от счастья, радости и собственной смелости. Смелости во мне было вдоволь.
Вот-вот переполненная до краев чаша, какими-то сложными вещами, не подающимися словесной эквилибристике, выливается за края, как кипящее молоко, и ты ничего не успеваешь с этим поделать. Так же моя свобода вышла из берегов, словно бушующее море. Оно заняло оборонительную позицию и никого не хотело впускать в свою жизнь.
Так было удобней моей свободе. Оно боялось себя потерять, стереть с лица земли и потерять ту девочку, свободно катающуюся со смехом по полю. Если бы это случилось, я бы потеряла себя. Потеряла бы и не нашла больше. А потерять себя или что-то потерять в себе - это почти как предательство. А предательство - всегда причиняет боль. Из разряда тех, от которой болит в груди. Как будто бы беспричинно, но болит, а где не знаешь. И как с ней бороться тоже. Просто болит где-то глубоко. Ведь сложно найти утраченную свободу.
Мы лежали над ночным небом и смотрели на звезды. Ими было усыпана вся земля. Звезды были как люди. Каждая со своим свечением, каждая со своим характером. Мы угадывали какой была звезда. Это было своего рода нашей совместной игрой, которая уносила нас на седьмое небо от счастья. Придавало чувство свободы. Той свободы, когда на планете только вы и звезды. И больше никого. Мир казался таким большим и бесконечно свободным, что наш смех отголоском доносился до земли и возвращался обратно эхом, словно путешествуя по вселенной, останавливаясь где-то и снова возвращаясь ко мне.
Я тогда спросила его: «Знаешь ли ты, что такое настоящая любовь?». Он, естественно, ответил, что знает и это я. Я подумала про себя, а в мыслях: «Это когда я хочу, чтобы твоя могила находилась рядом с моей. Пусть даже в другом городе. Но я так хочу». Высокопарно, знаю. Я писала для него стихи, исполнила песню, которую наверняка он потерял и забыл. И больше никогда не услышит в моем исполнении. Я верила в его успех, даже когда мы еле сводили концы с концами. Всё это было за три года нашей семейной жизни. Всё это было.
Я начала привыкать к вымышленному миру. К тому миру, в котором чувствовала невесомость. Где не было времени, которое быстротечно утекало сквозь пальцы. Где не приходила юность, молодость, зрелость, затем старость и после смерть. Где один физический возраст совпадал с ментальным. И где не казалось, что ты проживаешь жизнь за кого-то или вместо кого-то. Повторяя кого-то, заняв чье-то место.
Я начала привыкать к вымышленному миру, где была моя жизнь, завернутся в подарочную коробочку с бантом. Ты знаешь, что там лежит, но открыть не спешишь. Потому что хочешь сохранить это чувство интриги, являющееся самым волнительным во всем этом процессе. Это почти, как переживать жизнь заново, которая вся хранится в этой коробке. И думать, оправдает ли это подаренные тобой ожидания. Думала оправдает. В мечтах я пыталась видеть домик. Маленький уютный домик с треугольной крышей. На смену всему этому пришли виражные окна. Прямоугольный дом с бассейном, в котором чуть позже мне хотелось утонуть.
