Пока мне двадцать два
Две самые важные ценности я усвоила для себя за последний год:
1. Знать/чувствовать меру абсолютно во всем
2. Ощущать своевременность, успевать, быть везде и во всем "кстати", "вовремя"
Возможно, я никогда не задумывалась бы о том, что то, чем мы все с вами живем, любовь, порой губительна, если бы не взяла в руки "Материнскую любовь" А.Некрасова. И что вы думаете?
Вот ты с пубертатного возраста после просмотра или прочтения "Спеши любить" начинаешь жить по тому самому посланию из Нового Завета. Вот все твои блокнотики исписаны мантрой "Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит". Ты цитируешь наизусть эти строки всем подругам, которые переживают любовные расставашки и страдашки. А вот тебе 20 и весь твой мир рушится! А любовь то, оказывается, и завидует, и превозносится, и гордится, и бесчинствует! Ну, как так, а?!
А потому что Николас-черт его дери-Спаркс, все ваши Бегбедеры, Верберы и другие любимые романисты 15-летних девочек хоть раз говорили вам о чувстве меры? НЕТ. Только то, что любовь живет три года, в трех метрах над уровнем неба, а виноваты во всем этом звезды, ага.
К чему я это. Ищите корень в семье. Там вместо любви (нормальной, здоровой), или, как пишет Некрасов "Пространства любви", ребенку зачастую могут быть даны жалость, унижение, или того хуже возвышение. Самое важное, что я хотела бы начать воспитывать в себе сейчас и уже когда у меня будут дети, - чувствовать меру, если, конечно, борьба гормонов и здравого смысла закончится победой над первым.
Что насчет своевременности, так тут мне очень нравится, как в одном интервью Диброву Лариса Гузеева говорит о том, что она все в жизни успела и у нее нет обиды на судьбу. Женщина-любовь просто она. И мне нравится жить именно с этой установкой - успевать и быть довольным, благодарным. Успевать настолько, чтоб не жалеть о том, что делаешь и как делаешь. А, если вдруг, последний день, не стыдиться уходить с недосказанными словами, недолюбленным сердцем, непрощенной обидой. И людей я люблю таких же. Жадных на жизнь, у которых глаза горят, у которых свет изнутри, и которые заражают своей любовью успевать в жизни все. И, чтоб потом как Бродский говорить: "Но пока мне рот не забили глиной,из него раздаваться будет лишь благодарность."
